***
Неровная, неверная черта, 
как будто полуострова изгибы, 
проведена. 
Жизнь та же, но не та, 
а из больной груди несутся хрипы. 

Холодный нож стремительно прошел 
 по дряблой плоти зябнущей эпохи, 
оставив (на века?) глубокий шов, 
да матерную брань 
 и пьяный хохот. 

А гул войны все ближе, 
и дышать 
 труднее и труднее с каждым часом. 
Блуждает в дымном мороке душа, 
с небес на землю сыплются алмазы, 
чтоб в угли превратиться и дотлеть, 
а с улицы в окно стучится смерть. 

 *** 
Стрела просвистела, и поздно о чем-то жалеть. 
В кривых зеркалах в одночасье сменилась эпоха. 
Холодного времени свищет горячая плеть, 
жить можно и дальше, но дышится трудно и плохо. 

Из древних пещер появляются призраки. 
Зло 
 из тьмы подсердечной на волю безудержно рвется, 
январский мороз возвращается ранней весной, 
а память чернеет отравленным, мертвым колодцем. 

За что уцепиться? 
Как выстоять и не пропасть, 
когда дни и ночи беснуется адская нежить, 
когда разевает эпоха голодную пасть, 
а нож перемен по живому безжалостно режет. 

И только безмолвие - 
то ли в зазвездной дали, 
а может быть в тайных и странных глубинах сердечных, 
куда не проникнут проклятые ночи и дни, 
надежды полно... 
непонятной надежды на вечность.