РЕРИХ Николай Константинович [27 сентября (9 октября) 1874, Петербург 13
декабря 1947, Наггар, долина Кулу, штат Пенджаб, Индия], российский
художник, археолог, писатель и философ-мистик. Один из самых ярких и
популярных мастеров русского символизма и модерна, человек-легенда.
Родился в семье нотариуса. Учился в Академии художеств (1893-97) у А. И.
Куинджи, а также в студии Ф. Кормона в Париже (1900-01). Был членом
объединения "Мир искусства", занимая пост его председателя в 1910-18.
На рубеже веков активно занимался археологическим изучением славянских и
угро-финских древностей в Петербургской, Новгородской, Псковской,
Тверской, Ярославской губерниях. В 1899-1904 написал большой цикл
архитектурно-исторических живописных этюдов Пскова, Ростова Великого,
Смоленска, Изборска и др. русских городов; в национальной романтике этих
образов, своей красочной лепкой проникновенно воссоздающих фактуру
древних пейзажей и построек, органично соединил археологию с искусством.
Охрана памятников старины становится для него насущной философской
проблемой, обеспечивающей верную историческую перспективу, "искания
будущей жизни" (как он пишет в очерке "Иконы", 1910).
Начало пути
В исторических картинах молодого мастера ["Гонец" ("Восста род на род"),
1897; "Заморские гости", 1901; "Город строят", 1902; "Бой", 1906; все
Третьяковская галерея] палитра со временем становится все ярче, эпизоды
минувшего претворяются в подобия символических откровений о судьбах
мировых культур, являющих свои общие архаические корни. Историческое
развитие все чаще предстает как цепь вселенских катаклизмов ("Небесный
бой", 1912, Русский музей, где грозная игра тяжелых облаков словно
дублирует битву на земле), средоточием образов нередко становятся
легендарные фигуры героев и святых ("Пантелеймон-целитель", 1916,
Третьяковская галерея; "Три радости", 1916, Русский музей). Свои
феерические красочные видения художник плодотворно воплощает и в
сценографии (оформление спектаклей: "Пер Гюнт" Г. Ибсена (1912, в
Московском Художественном театре), "Тристан и Изольда" Р. Вагнера (1912,
неосуществленная постановка), "Весна священная" И. Ф. Стравинского
(1913, антреприза С. П. Дягилева в Париже), "Князь Игорь" А. П. Бородина
(1914, антреприза Дягилева в Лондоне). В этот период Рерих также
активно работает и в монументально-декоративном искусстве, став одним из
самых ярких представителей "церковного модерна", обновляющего
традиционную византийскую иконографию. Однако наиболее крупные его
монументальные работы росписи церкви св. Духа в Талашкине под Смоленском
(1911-14, с композицией "Царица Небесная на берегу Реки Жизни", где
мастер соединил христианскую и древнеязыческую природную символику), а
также панно "Сеча при Керженце" и "Покорение Казани" для Казанского
вокзала в Москве (1915-16) не сохранились.
Литературное творчество
На смену ранним археологическим научным публикациям и
художественно-критическим обзорам Рериха приходит его зрелое
литературное творчество, представленное в первом (и единственном) томе
собрания сочинений (1914) и сборнике стихов "Цветы Мории" (1921). Он
создает свои (по выражению М. Горького) "письмена" об исторических
судьбах Востока и Запада, их глубинной взаимосвязи, обращаясь к самым
различным жанрам к сказке, легенде и притче, поэме и былине,
философскому эссе, дидактической проповеди, наконец, к поэтическим
комментариям о собственных картинах.
Трансгималайская экспедиция
После Октябрьской революции у Рериха устанавливается достаточно сложное и
противоречивое отношение к новой власти. С одной стороны, он резко
осуждает революционное насилие и вандализм, с другой стороны принимает
все случившее с Россией как знамение исторических судеб, неизбежную
мировую катастрофу и стремится наладить сотрудничество с большевиками. С
1920 он живет за рубежом, главным образом в США. С 1923 начинает из
Сиккима свою знаменитую Трансгималайскую экспедицию с целью
исторического, этнографического и топографического исследования
Внутренней Азии. Постоянно находясь на скрещении геополитических
интересов различных государств, Рерих в процессе экспедиции закрепляет
свой все более значительный международный авторитет в роли своего рода
мирового посредника. В 1925 он через Синцзян приезжает в Москву и
передает советским руководителям "послание махатм", духовных учителей
Востока, в котором приветствуются социалистические преобразования в
России. В 1926-28 через Алтай, Монголию и Тибет возвращается в Сикким.
Для обработки результатов экспедиции и дальнейших изысканий как
гуманитарных, так и естественнонаучных Рерих в 1929 учреждает Институт
гималайских исследований (или Институт Урусвати от санскритского слова,
означающего "утренняя заря") в долине Кулу (Западные Гималаи), сделав
его постоянной своей резиденцией. Духовным итогом путешествий по
Внутренней Азии стали книги "Алтай-Гималаи" (1927), "Сердце Азии" (1929)
и "Шамбала" (1930).
Классический художественный стиль Рериха
Но гораздо более известны живописно-художественные итоги этих лет. В
конце 1910-20-х гг. закрепляется классический стиль Рериха-художника.
Обладая фантастическим трудолюбием, он (работая теперь почти
исключительно темперой) пишет сразу несколько картин, которые слагаются в
единые циклы, "подчиненные одной сущности", "спаянные в незыблемом
соответствии красок и формы" как "ожерелья из самоцветов" (по его
собственным словам из притчи "Пламя", 1918). Сквозь сильные, яркие по
цвету, как бы "космические" образы величественной природы, древних
монастырей и символических монументов (наскальные знаки, оживающие
фигуры богов и героев) проступают религиозно-буддийские или фольклорные
лейтмотивы Будды-Майтрейи как олицетворения грядущего всесовершенного
мирового порядка или Гэсэра, воина-освободителя из монгольского эпоса.
Горные вершины воспринимаются как монументальная граница Шамбалы,
мистического царства справедливости с царями-жрецами. Лишь одним из
многих примеров может служить цикл "Майтрейя", который Рерих в 1926
подарил М. Горькому (Нижегородский художественный музей).
Все больше сил Рерих вместе с женой, Е. И. Шапошниковой, создавшей в
1920-30-е гг. учение Агни-Йоги ("Огненной йоги"), отдает теософии,
понимаемой не только как мистическое, но и как общественное движение.
Последователей Рериха во многих странах мира увлекает провозглашенная им
просветительская миссия охраны памятников истории от разрушительного
натиска современной цивилизации. Свои философские проповеди он издает в
книгах "Держава Света" (1931) и "Твердыня пламенная" (1933), а
мистическое кредо живописно выражает в картинах "Матерь Мира" (1924) и
"Мадонна Орифламма" ("Владычица Знамени Мира", 1933).
Культуроохранительные идеи Рериха, идеи "Мира через Культуру"
воплощаются в специальном Пакте его имени, который лег в основу
международной конвенции о защите культурных ценностей в случае
вооруженного конфликта, заключенной в Гааге в 1954.
Продолжая активно работать как живописец, Рерих в поздний свой период
пишет также и огромные циклы автобиографических очерков "Листы дневника"
(1934-35) и "Моя жизнь" (1936-47). Поддерживая дружеские связи с
выдающимися деятелями индийской культуры в т. ч. с Р. Тагором и Дж. Неру
он вносит большой вклад в развитие русско-индийских отношений.
Среди верных соратников мастера были его жена Е. И. Шапошникова, а также
сыновья, востоковед Ю. Н. Рерих и художник С. Н. Рерих. Музей Рериха
был открыт в 1924 в Нью-Йорке. В Москве (с 1992) существует
Международный Центр Рерихов. Ряд наиболее значительных книг Рериха в
последнее время переиздан.
ЗАКЛЯТИЕ
I Отец - огнь. Сын - огнь. Дух - огнь. Три равны, три нераздельны. Пламя и жар - сердце их. Огнь - очи ихи. Вихрь и пламя - уста их. Пламя Божества - огнь. Лихих спалит огнь. Пламя лихих отвратит. Лихих очистит. Изогнет стрелы демонов. Яд змия да сойдет на лихих! Агламид - повелитель змия! Артан, Арион, слышите вы! Тигр, орел, лев пустынного Поля! От лихих берегите! Змеем завейся, огнем спалися, сгинь, пропади, лихой.
II Отец - Тихий, Сын - Тихий, Дух - Тихий.
Три равны, три нераздельны. Синее море - сердце их. Звезды - очи их. Ночная заря - уста их. Глубина Божества - море, Идут лихие по морю. Не видят их стрелы демонов. Рысь, волк, кречет, Уберегите лихих! Расстилайте дорогу! Кийос, Киойзави. Допустите лихих.
Как увидим Твой лик? Всепроникающий лик, глубже чувств и ума. Неощутимый, неслышный, незримый. Призываю: сердце, мудрость и труд. Кто узнал то, что не знает ни формы, ни звука, ни вкуса, не имеет конца и начала? В темноте, когда остановится все, жажда пустыни и соль океана! Буду ждать сиянье Твое. Перед ликом Твоим не сияет солнце. Не сияет луна. Ни звезды, ни пламя, ни молнии. Не сияет радуга. Не играет сияние севера. Там сияет Твой лик. Все сияет светом его. В темноте сверкают крупицы Твоего сиянья. И в моих закрытых глазах брезжит чудесный Твой свет.
* * *
Свечи горели. Яркое пламя трепетным Светом все обливало. Казалось: потухни оне - Темнота словно пологом плотно закроет глаза, Бесконечной, страшной завесой затянет. Напрасно взоры скользнут, в пустоту утопая. Полно! Один ли света источник Дрожащие, мрачные тени бросает вокруг? Робко, украдкой сине-лиловый рассвет Тихонько в окошко струится, Гордым блеском свечей затуманен. Никому не приметны, ненужный Серый отсвет бросает. Свечи горели. В холоде блеска утра Новый тон заиграл, тепловатый, манящий... Хочется штору поднять, да и сам он дорогу Скоро пробьет. Ласковый свет разливается, Первый угол туманом затянут. Ярче светлый... Вечный, могучий Светоч сияет. Все сияет... А свечи?...
И ЛЮБОВЬ
Что сталось с дружбой! Когда я допущен был в обитель стовратную! Если друг твой, некогда милый тебе, прогневал тебя, не карай его, Мощный, по заслугам его. Все говорят, что ты отвратился? Когда, утешенный сердцем, увижу тебя примиренным? Прими! Источник слов моих знаешь. Вот грехи и добро мое! Я приношу их тебе. Возьми и то и другое. Вот знание и невежество! Возьми и то и другое. Преданность тебе мне оставь! Вот чистота и скверна! Я не хочу ни того, ни другого! Вот добрые и злые помыслы. И то и другое я тебе приношу. Сны, вводящие в грех, и сновидения правды я тебе отдаю. Сделай так, чтобы осталась у меня к тебе преданность и любовь.
ЖЕМЧУГ
Опять вестник. Опять Твой приказ! И дар от Тебя! Владыко, Ты прислал мне жемчужину Твою и повелел включить ее в мое ожерелье. Но Ты знаешь, Владыко, мое ожерелье - поддельно. И длинно оно, как бывают длинны только поддельные вещи. Твой сверкающий дар среди тусклых игрушек потонет. Но Ты приказал. Я исполню.
Эй, вы, уличные гуляки! Среди моего ожерелья есть от Владыки данный мне жемчуг!
