Выдающийся философ, поэт, переводчик, Владимир Сергеевич Соловьев, сын
известного историка С. М. Соловьева, окончил Московский университет,
защитил там докторскую диссертацию, читал лекции. Но в 1881 г. после
публичного осуждения им смертного приговора народовольцам, убившим
Александра II, был вынужден оставить преподавание, отдался научной и
литературной деятельности. Как публицист и критик сотрудничал
преимущественно в умеренно либеральном "Вестнике Европы", однако из-за
антиправительственных выступлений и сатирических стихов, ходивших в
списках, слыл вольнодумцем. В последние годы своей недолгой жизни
проникся глубоким пессимизмом; отрицая самодержавие, капитализм, как и
революционную борьбу с ними, пророчествовал о конце истории, пришествии
Антихриста. В молодости Соловьев был близок Достоевскому, ездил с
ним в Оптину пустынь к старцу Амвросию. Парадоксальная личность
Соловьева с ее противоречиями веры и неверия, аскетизма и жизнелюбия,
интереса к социализму и неприятия насильственных путей к нему дала
автору "Братьев Карамазовым" прототипический материал для Алеши и Ивана.
Подобно Достоевскому, Соловьев верил в спасительную миссию Красоты; она
вместе с Истиной и Добром - залог грядущего "положительного
всеединства"- того идеального христиански-нравственного состояния
человечества, когда разъединенность исчезнет на всех уровнях сознания и
бытия. "Посредник" в достижении "всеединства" - искусство; благодаря
"подвигу" художника-пророка оно должно стать "реальной силой,
просветляющей и перерождающей весь человеческий мир". Соответственно
Соловьев явился противником декадентов, ставших в 1890-е годы мишенью
его язвительных статей и остроумных пародий.
Облик "всеединства"
виделся Соловьеву как "живое духовное существо", воплощение
вечно-женственного начала ("Знайте же, Вечная Женственность ныне/В теле
нетленном на землю идет"); его другие лики - Душа мира, София, Дева
Радужных Ворот. Символикой подобного рода насыщена поэзия Соловьева,
неотделимая от его философской мысли. О мистических видениях-встречах с
"Подругой вечной" рассказано в поэме "Три свидания" (1898). В
мировидении Соловьева, последователя Платона, полярные начала
"небесного" и "земного" стремятся к гармонии, но в соловьевской лирике
житейская реальность воспринимается чаще как зло и страдание, в ней
"Только отклик искаженный / Торжествующих созвучий". Во многих
стихотворениях Соловьева утонченная духовность причудливо сочетается со
склонностью к грубоватому юмору и каламбуру в духе поэтов "Искры", к
гротеску, иронии и автоиронии; "рыцарь-монах" (Блок о Соловьеве) отдал
немалую дань шуточным жанрам.
Поэтика Соловьева традиционна, его
образы порой рассудочно-антитетичны, однолинейны (желанные берега,
новые звезды, заветный храм и т. п.), иносказания сбиваются на
аллегорию. В его символике нет многозначности символа, достигнутой
лириками следующего поколения. Но философские образы Вечной
Женственности были столь "чреваты" поэзией, что породили сильнейший
творческий отклик у последователей Соловьева - символистов начала века,
прежде всего у Блока
ДРАКОН
(ЗИГФРИДУ)
Из-за кругов небес незримых
Дракон явил свое чело,-
И мглою бед неотразимых
Грядущий день заволокло.
Ужель не смолкнут ликованья
И миру вечному хвала,
Беспечный смех и восклицанья:
"Жизнь хороша, и нет в ней зла!"
Наследник меченосной рати!
Ты верен знамени креста,
Христов огонь в твоем булате,
И речь грозящая свята.
Полно любовью Божье лоно,
Оно зовет нас всех равно...
Но перед пастию дракона
Ты понял: крест и меч - одно.
ПРОРОК БУДУЩЕГО
Угнетаемый насилием
Черни дикой и тупой,
Он питался сухожилием
И яичной скорлупой.
Из кулей рогожных мантию
Он себе соорудил
И всецело в некромантию
Ум и сердце погрузил.
Со стихиями надзвездными
Он в сношение вступал,
Проводил он дни над безднами
И в болотах ночевал.
А когда порой в селение
Он задумчиво входил,
Всех собак в недоумение
Образ дивный приводил.
Но, органами правительства
Быв без вида обретен,
Тотчас он на место жительства
По этапу водворен.
Хоть мы навек незримыми цепями
Прикованы к нездешним берегам,
Но и в цепях должны свершить мы сами
Тот круг, что боги очертили нам.
Все, что на волю высшую согласно,
Своею волей чуждую творит,
И под личиной вещества бесстрастной
Везде огонь божественный горит. Между 29 июня и 28 октября 1875
Бескрылый дух, землею полоненный,
Себя забывший и забытый бог...
Один лишь сон — и снова, окрыленный,
Ты мчишься ввысь от суетных тревог.
Неясный луч знакомого блистанья,
Чуть слышный отзвук песни неземной, —
И прежний мир в немеркнувшем сиянье
Встает опять пред чуткою душой.
Один лишь сон — и в тяжком пробужденьи
Ты будешь ждать с томительной тоской
Вновь отблеска нездешнего виденья,
Вновь отзвука гармонии святой. Июнь 1883
С нами Бог ("Имману-Эль")
Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях неба опочила
И в тишине родился С-нами-Бог.
И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.
Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.
Да! С нами Бог, — не там, в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь — средь суеты случайной,
В потоке шумном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог.
1892
Милый друг, иль ты не видишь...
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами -
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий -
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?
Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете -
Только то, что сердце к сердцу
Говорит в немом привете?
1892
О Всесвятая, Благословенная
...О Всесвятая, Благословенная,
Лествица чудная, к небу ведущая!
С Неба ко мне приклони Свои очи!
Воду живую, в вечность текущую,
Ты нам дала, голубица смиренная,
Ты солнце правды во мрак нашей ночи
Вновь возвела, Мать, Невеста и Дочерь,
Дева Всеславная,
Миродержавная
И таинница Божьих советов!
Проведи Ты меня сквозь земные туманы
В горние страны,
В отчизну светов!
Рождество Христово
Пусть все поругано веками преступлений,
Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,
Но совести укор сильнее всех сомнений,
И не погаснет то, что раз в душе зажглось.
Великое не тщетно совершилось;
Недаром средь людей явился Бог;
К земле недаром небо преклонилось,
И распахнулся вечности чертог.
Родился в мире Свет, и Свет отвергнут тьмою,
Но светит Он во тьме, где грань добра и зла,
Не властью внешнею, а правдою самою
Князь века осужден и все его дела.
